Итак, прощай Лаос, здравствуй Камбоджа. Заплатив, где положено, за камбоджийскую визу пытаемся пройти через паспортный контроль, но не тут-то было, пограничники просят платить ещё и где не положено, да что там просят, открыто и нагло вымогают. Конечно, с одной стороны российским туристам интересно и поучительно побывать в такой стране, где уровень коррупции выше, чем в их собственной, но платить дополнительно за это специфическое удовольствие наш человек отказался наотрез. Продажные чиновники немного помурыжили нас на контроле, но поняв, что тут им не обломится, нехотя отпустили с миром, «забыв» в качестве мелкой мести поставить некоторым въездной штамп на визу, что в конечном итоге привело лишь к небольшой задержке на выезде.Но оставим продажных чиновников наедине с их заботами, а проследуем в роскошный, во всяком случае по здешним меркам, Royal Angkor отель. Гранитный в умиротворяющей позе Будда на входе гарантирует, что всё будет прекрасно, и действительно просторные номера, громадный бассейн, тропический сад, хорошая разнообразная кухня, служащие вежливы и радушно улыбаются, а в качестве комплимента от отеля – расслабляющий массаж головы. Есть время отдохнуть и подготовится ко встрече с самой большой, ну и наверное самой ценной жемчужиной Юго-восточной Азии, храмовым комплексом Ангкор.Осмотреть Ангкор за день невозможно, у нас отведено два, хотя пропуск, который делают в нашем присутствии, даёт права на трёхдневное посещение. Начинаем, может быть это и не совсем логично, но более логистично, он первый по дороге, с самого известного Ангкор Вата. И вот он перед нами, честно скажу потрясений подобных тем, что пережил Анри Муо, французский путешественник, открывший в 1860 году это чудо света для западной цивилизации, я не испытал. Виноваты средства массовой информации, многократно оттиражировавшие образ Ангкор Вата с наиболее выгодных ракурсов, пропал эффект неожиданности, глаза поймали знакомый образ. Да и открывался он во всём своём величии не сразу, выгодные ракурсы нужно ещё поискать, большое видится на расстоянии. Парадный вход встретил нас срезанными башнями, почерневшими от времени и горя каменными стенами, и только пройдя за стены, мы, наконец, увидели знакомые по открыткам купола-лотосы этого самого большого в мире культового сооружения. Нам отпущено два часа, чтобы всё осмотреть и во всём разобраться, нужно поспешать. Начнём, разумеется, с истории создания. Отцом Ангкор Вата является Сурьява́рман II смолоду амбициозный, историки обычно сравнивают его с египетским фараоном Тутмосом третьим, иногда с Петром первым. Внучатый племянник кхмерского короля Харшавармана III не стал дожидаться своей очереди на престол, а просто, когда подрос и возмужал, скинул с престола правившего тогда престарелого Дхараниндравармана I. Став королём «занялся военным делом настоящим образом», непрерывно ведя справедливые освободительные войны, расширил своё королевство, которое при нём простиралась от бирманского Пагана на западе до Южно-китайского моря на востоке и Малакского полуострова на юге, так маленькая Камбоджа стала самой мощной империей Юго-восточной Азии. Остепенившись, обратился к богу, в данном случае к богу Вишну, поскольку господствующей религией в то время (первая половина двенадцатого века) в Камбодже был индуизм. Что конкретно послужило поводом к созданию гигантского Вишнуистского храма, собственное тщеславие или «мальчики кровавые в глазах», доподлинно неизвестно, зато известно наверняка, что храм был почти полностью закончен, оставалось лишь набить несколько барельефов и декорировать изысканными деталями, в рекордные 40 лет. Напоминаем, что в Европе в те годы составившие славу готике соборы строились столетиями, так самый раскрученный Нотр Дам де Пари, заложенный аккурат после окончания Ангкор Вата, строился без малого двести лет, а …де Страсбург четыреста. По расчётам трудозатрат строительство Ангкора требовало ежедневного участия порядка 20 тысяч рабочих, видимо не обошлось без труда военнопленных, конечно, активно помогали слоны, без них бы ни за что не справились. За эти сорок лет удалось перетаскать примерно столько же камней, сколько и строителям пирамиды Хеопса, примерно 5 миллионов тонн, против шести хеопсовых, и уложить их не кучкой, как древним египтянам, а создать настолько причудливые формы, что у современных архитекторов дух захватывает от смелости замысла и грандиозности исполнения.Прежде чем обойти Ангкор Ват по периметру первой, самой внешней галереи, необходимо сказать, что комплекс является «уменьшенной копией» священной горы буддистов и индуистов Меру, справочно отметим, что согласно Пуранам высота истинной Меру примерно один миллион километров. Мироздание представлялось древним индуистам в виде лотоса, раскинувшегося посреди мирового океана, в изучаемой нами модели прямоугольного рва с водой. В середине мироздания - Меру со своими вершинами в форме бутонов, в середине Меру - главная вершина Мандара. Именно её использовали добрые дэвы и злые асуры для пахтанья мирового океана. Обмотав змея Васуки вокруг Мандары, дэвы и асуры стали тянуть бедную животину в разные стороны, чем и запустили мировой механизм. Так оно и пошло, или как сказал бы Шекспир
Олень подстреленный хрипит,
Лань, уцелев, резвится.
Тот караулит, этот спит.
И так весь мир вертится.
Собственно это я уже начал излагать сюжет одного из самых известных барельефов, которыми сплошь украшена внешняя галерея, если считать всё это единым произведением – тянет на мировой рекорд, восьмисотметровый барельеф. Для нас важно, что в результате пахтанья, согласно Рамаяне, появились, кроме всего прочего, прекрасные апсары, небесные танцовщицы, однако по непонятной причине ни дэвы, ни асуры не захотели никого из них взять в жены, скорее всего просто не могли выбрать – одна другой краше. Хвала Индре, ни среди дэвов, ни среди асуров не нашёлся местный карандышев с его «так не доставайся же ты никому», и апсары стали принадлежать всем, тоже вариант. По разным данным апсар было от нескольких десятков до нескольких сот тысяч, и такое ощущение, что все они поимённо увековечены на стенах Ангкора. И когда уже мутится взор от множества их каменных ликов, несколько апсар вдруг отделяются от стен, их щёки розовеют, губы улыбаются, глаза призывно блестят. Нет, читатель, это не насмешка, в горле комом не смешок, автор ничего не сочиняет, просто описывает романтическим штилем группку девушек в национальных нарядах, расположившихся перед входом в самое сердце Ангкора для фотографирования с туристами. Поднимаемся в главное святилище Ангкор Вата – центральную, самую высокую башню-лотос, ту самую Мандару. Нужно быть осторожным – уж больно круты ступени - угол наклона почти шестьдесят градусов, по мысли создателей это должно было напоминать о трудности пути просветления. Не знаю как в просветлении, а в святилище ничего особенно выдающегося, вид на окрестности свысока – никаких архитектурных шедевров, одна голая растительность, тоже не особо впечатляет. Здесь когда-то находилась статуя Вишну, но поскольку Камбоджа ещё в легендарные времена от индуизма перешла к буддизму, статую выкинули, точнее утилизировали, как будто бы он была золотая, а храм наводнили многочисленными Буддами. Кстати, Ангкор Ват является действующим буддийским храмом, поэтому побыть там наедине с вечностью весьма проблематично, много и туристов, и местных жителей, однако укромные уголки, куда посетители забегают крайне редко всё же есть, и, не смотря на жёсткий лимит отведённого на осмотр времени, тут нужно сесть на каменные ступени, замедлить биение сердца и пустить в душу умиротворение.
Выходили несколько другим, чем вошли, путём. Это, наконец, дало возможность сделать панорамный снимок Ангкор Вата со всеми его главными пятью башнями, да ещё отражающимися в водах чахнущего в сухой сезон водоёма.
От Ангкор Вата переходим, точнее переезжаем к Ангкор Тому, чтобы читатель не путал одно с другим, разберёмся с названиями. Ангкор по наиболее распространённой версии означает «город», синонимы: королевство, страна, сегодня это название местности. Ват – это храм, кстати, как называли Ангкор Ват современники и в частности его «отец» Сурьяварман II, ничего не известно. Том или тхом значит великий. Ангкор Том, «великая столица», построенный в конце двенадцатого века взамен разрушенной чамами прежней невеликой столицы Джаяварманом VII едва ли не первый, если не опередили китайцы, город-миллионер, в современных Ангкор Тому Париже и Лондоне число жителей насчитывало примерно по сто тысяч. Город был окружён каменными стенами, частично сохранившимися и сегодня. Проходим по мосту через рукотворный мост по его обеим сторонам по 54 дэва и 54 асура, соответственно, тянут кто за хвост (дэвы), кто за голову (асуры) всё ту же многострадальную змеюку нага, попадаем к южным воротам, увенчанным гопурой – трёхглавым и четырёхликим бюстом, так сказать, демоверсией храма Байон, главного творения Джаявармана VII. Этот храм и есть наша следующая цель, но прежде немного истории. После смерти Сурьявармана II удача отвернулась от государства кхмеров, заволновался народ, похоже, возведение Ангкор Вата пробило известную брешь в государственном бюджете, народ начал постепенно нищать и бунтовать против своих феодалов. Этим не могла не воспользоваться давняя соперница кхмеров Чампа, их мощный флот обошёл Камбоджу по морю, поднялся вверх по Меконгу, реке Сап до озера Тонлесап и разрушил тогдашнюю столицу империи Яшодхарапуру. Тут-то на историческую арену и вышел из тени Джаяварман VII. В 1178 году, когда напали чамы, ему было уже за 40, но это не помешало возглавить освободительное движение и разгромить ненавистных чамов в генеральном морском сражении при Тонлесапе. В храме Байон, куда мы, если помнит читатель, собственно направляемся, есть изображение этой битвы. Если на суше кхмерам помогали боевые слоны, то на воде на помощь пришли родные крокодилы, сожравшие, опрокинутых в воду противников. Через три года после исторической победы Джаяварман VII официально короновался, что позволило ему на законных, так сказать, основаниях заняться восстановлением государства и строительством своей новой столицы. Это под его руководством Ангкор Том был обнесён каменными стенами, пройденный нами мост Нагов тоже его работа. При Джаявармане VII империя кхмеров достигла наибольшего могущества и занимала наибольшую территорию. Исследователи связывают это в первую очередь с, так сказать, демократизацией общественной жизни. Была изменена государственная идеология, на место ортодоксального индуизма с его жёсткими рамками и беспрекословным подчинением подданных государю пришёл более свободный «буддизм с человеческим лицом» махаянского толка. Долгое время считалось, что это самое человеческое лицо Будды с портретными чертами Джаявармана и тиражировано в 216 экземплярах на башнях храма Байон, внимательный, оценивающий тебя взгляд, от которого никуда не спрячешься. Однако недавно японцы высказали небезосновательные сомнения по поводу такой трактовки. Будь это изображениями Будды, лица были бы стёрты во время последующего возвращения в Камбоджу после смерти Джаявармана старых индуистских божеств, как были стёрты и разрушены многочисленные статуи и изображения Будды. По мнению японских учёных лица храма можно разделить на два типа: добрые дэвы с миндалевидными глазами и мягкими чертами лица и злые асуры с грубыми топорными чертами и выпученными зенками. Тоже не бесспорно, может японцам и удалось классифицировать изображения, для меня же все практически на одно лица, да и из их версии вытекает, что изображения были высечены позже, после смерти короля, что же тогда задумал Джаяварман, высечь так гармонично главное украшение лучшего храма Ангкор Тома из уже готовых куполов вряд ли посильная, лишнее уже убрали до тебя, даже для Микеланджело задача. На Байон нам отведено совсем мало времени, мы обходим его бодрым шагом, времени постоять и сосредоточиться практически нет, едва успеваешь искать и фотографировать открывающиеся виды и меняющиеся ракурсы. Остаётся только сожалеть о быстротечности времени, которое не щадит ни внутренний мир туриста, ни внешний облик храма Байон, который сохранился гораздо хуже своего старшего брата Ангкор Вата, поскольку вырезан из более мягкого песчаника. Есть мнение, что к моменту строительства Байона запасы твёрдого серого песчаника в каменоломнях иссякли, но я думаю, что другой поделочный материал был выбран намеренно, выполнить такую тонкую работу из камней Ангкор Вата было бы просто невозможно.
После изысканно ажурного Байона направляемся в более простоватый Бапхуон, ещё худшей сохранности. Впрочем, возможно я не справедлив, Бапхуон почти на 200 лет старше Байона, а старость нужно уважать. В первый момент мне этот храм чем-то напомнил мексиканские пирамиды, где прямоугольные платформы постепенно уменьшающегося размера громоздятся одна на другую в тщетной попытке достичь небес. В своё время Бапхуон был главным храмом разрушенной чамами столицы Яшодхарапуры, построен при короле Удаядитьявармане II, годы правления 1050 – 1066. Пирамидальная форма Бапхуона это всё тоже копирование священной горы Меру. Посвящён храм кажется Вишну о чём свидетельствуют плохо сохранившиеся небольшие, если сравнивать с Ангкор Ватом, башенки-лотосы на входах, впрочем, здешние храмы, как и люди, неоднократно колебались вместе с «генеральной линией партии», меняя небесных покровителей, переходя из буддизма в индуизм и обратно. Ещё одна черта, роднящая Бапхуон с индейскими пирамидами, можно забраться наверх и обозреть окрестности. Рядом с «большой пирамидой» Бапхуона пирамидка поменьше, ещё больше похожая на мексиканские творения – лестница посредине на самый верх, там и кое какие статуи сохранились, но название не скажу – в нашей программе её посещение не предусмотрено. Перескакивая через то тут, то там разбросанные камни, время собирать которые ещё не настало, вновь возвращаемся в эпоху Джаявармана седьмого, чтобы осмотреть сооружённую при нём слоновью террасу. Названа она так по двум причинам – украшена барельефами слонов и являлась местом проведения военных парадов, где после прохода строем воинов земля дрожала от веса и рёва Джаяварманских ушастых танков, самого мощного на тот момент на земле оружия. Рядом со слоновьей террасой терраса Прокажённого короля. Она поменьше, но барельефы поинтереснее и значительно, сидящие в позе лотоса, дружно взявшиеся за руки то ли апсары, то ли какие другие божества, не разобрать (лица стёрты, краски тусклы). Их неимоверное количество – перекличка с Байоном, хотя вроде бы эта терраса возведена уже после Джаявармана седьмого, Джаяварманом восьмым. Тут осуществлялись погребальные, точнее кремационные, а им и буддизм и индуизм придают первостепенное значение, церемонии. Видимо, название террасы пошло из-за обнаруженной здесь статуи бога Ямы, обильно покрытой лишайником. Яма, подходящее имечко, в буддизме бог смерти, заведующий адом, властитель презренных душ, не заслуживших своими гнусными поступками лучших перерождений. Позже людишки с таки же мелкими душонками насочиняли, что эта статуя самого Джаявармана VII, что это он болел проказой, а иначе с чего бы он понаоткрывал за свою жизнь аж 102 больницы, толпа никому никогда не прощает сделанного ей же добра.
Читатель уже устал от храмов и сопутствующей архитектуры, придётся потерпеть, следующий, на сегодня предпоследний храм Та Пром. Это третий по раскрученности и популярности из всего Ангкорского наследия, и всё благодаря редкостной умнице, красавице, спортсменке, разве что не комсомолке, хотя возможно её Солт и была членом этой организации, Анжелины Джоли. Именно здесь она на пару с Ларой Крофт пыталась расхищать гробницы. Та Пром детище всё того же Джаявармана VII, который сам являлся детищем, а точнее дитём королевы Джаяраджакудамани, которой этот храм-монастырь и посвятил, отождествляя её с богиней мудрости и матерью всех богов Праджняпарамитой. Основная, если так можно выразиться, изюминка Та Пром – это опутавшие его корнями и стволами вековые деревья. Реставрируя Ангкор, было решено этот храм оставить в первозданном виде, в том самом виде, в котором он предстал перед европейскими первооткрывателями, что по мысли устроителей позволит даже самому ленивому туристу или туристке ощутить себя великим исследователем или авантюристом на манер Лары Крофт. К сожалению, растущие деревья не могут не разрушать опутываемые ими камни, поэтому на сегодняшний момент деревья умертвили, пообрубав им корни и кроны, что остановило разрушение, но позволило лицезреть это «единство и борьбу противоположностей» - дерева и камня, природы и человека. Кое-где, во избежание обрушений, пришлось подпереть корни гигантских хлопковых деревьев железными подпорками, но смотрится всё равно грандиозно.
После Та Пром запланирован обед, есть время отдохнуть и расслабиться, а потом нужно выдвигаться на последнее в этот день культурное мероприятие – встреча заката на Пном Бакенг. Храм этот расположен на горе, а потому оттуда виден Ангкор Ват, правда не очень близко, из-за приличного расстояния, и не очень отчётливо, из-за обильной растительности. Гид советует прибыть на место пораньше, и найти себе для наблюдений местечко получше, не то опередят вездесущие японцы, чемпионы по аккуратности, терпению и фундаментальности подходов в туристическом мире. Мы так и сделали, присев на какую-то каменную платформу так, чтобы был виден Ангкор Ват, с места сходить было нельзя - займут. Периодическое фотографирование Ангкор Вата при уменьшающейся освещённости быстро поднадоело, народ всё пребывал, и я переключился на фотографирование фотографирущих. Солнце село как-то незаметно, не добавив буйных красок ни небу, ни камням, собранным в храмы. Подводя итог, можно сказать, что закат над Ангкором значительно уступает, а точнее ни в какое сравнение не идёт, например, с закатом над бирманским Баганом. Ну и несколько слов, а то будет невежливо, о самом Пном Бакенге. Возведён в эпоху «раннего Ангкора» при Ясовармане I в конце девятого, начале десятого века. Та же пятикупольная, а-ля гора Меру, форма с более мелкими башенками на более низких уровнях, увы после лицезрения Ангкор Вата, этот вполне гармоничный шиваистский храм уходит в плотную, почти непроницаемую тень своего более молодого и более великого собрата.
Утро следующего дня, проезжаем мимо Байона, издали он напоминает нагромождение гигантских термитников, каменные лица и головы почти неразличимы, едем в монастырь, точнее в буддийский университет Джаваярмана VII Пре Кхан. Если Та Пром верный сын посвятил матери, то Пре Кхан отцу - королю Дхараниндраварману II, отождествляемому сыном с бодхисатвой Авалокитешварой, махаянским богом Милосердия. Таким образом, завершив строительство Пре Кхана, Джаяварман выполнил триединую задачу, увековечив махаянскую троицу: самого просветлённого (храмом Байон) и двух его сподвижников Авалокитешвару и Праджняпарамиту. Просветление, Мудрость и Состраданье, вот к чему по мысли Джаявармана необходимо стремиться. Впрочем, всё это хорошо в теории, на практике получается иначе, Пре Кхан, в переводе означает Священный меч, это из-за того, что как будто бы именно на этом самом месте был убит в бою король ненавистных чамов. Ну что сказать про Пре Кхан, эстетический шок, пережитый вчера, большинством группы был успешно преодолён, и во второй день храмы осматривались с гораздо меньшим интересом, а рассказы гида слушались с гораздо меньшим вниманием, чем он и не преминул воспользоваться, но об этом позже. Действительно, людей уже увидевших Ангкор Ват, Байон, Та Пром удивить чем-то ещё в том же стиле довольно сложно, в Пре Кхан тоже есть вековые деревья как в Та Пром, барельефы апсар, как в Ангкор Вате, башни, подражающие Байону, из нового – каменные будийские ступы, небольшие, но древние, благовония им воскуриваются и сейчас, да барельефы будд, похоже Пре Кхан от гонителей буддизма, поскольку расположен за границами Ангкор Тома, пострадал меньше остальных, так поотколачивали головы статуям (можно лицезреть) и всё.
После Пре Кхана нас везут, точнее ведут, как я потом выяснил, к Ник Пин. Это небольшой храм, по кхмерски прасат, возведённый во времена всё того же неутомимого седьмого Джаявармана. От остальных нами осмотренных отличается тем, что расположен на круглом островке в центре набора прямоугольных искусственных водоёмов, отсекающих часть суши в форме, это можно понять только глядя на карту, свастики. Основание храма как бы опоясывают два змея, отсюда и название «ник пин» - свёрнутые змеи, во время Джаявармана это сооружение называлось «Раджьясри», что в переводе означает, кто бы мог подумать, «счастье королевства». Вырытые пруды, четыре главных олицетворяют землю, воду, воздух и огонь, моделируют священное гималайское озеро Анаватапту с всё исцеляющими водами. Разумеется, были зафиксированы и многочисленные случаи исцелений и в водах храма Ник Пин. Рядом с храмовым островком частично сохранившаяся статуя лошади с цепляющимися за неё маленькими человечками, это иллюстрация следующей буддийской легенды. Один купец с товарищами отправился через море-океан за драгоценными каменьями. Страшная буря потопила их корабль, пришлось высаживаться на остров, населённый ужасными людоедами, принявшими, для усыпления бдительности пострадавших, образ пленительных женщин. И быть нашим героям несомненно съеденными, если бы не бодхисатва Авалокитешвара, который превратился в летучего коня и унёс наших купцов, нашедших приключения на свои мягкие ткани, к родному порогу. Вывод: нужно быть постоянно начеку, ибо подвох, что любовь, нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждёшь. После Ник Пина отправляемся ещё в какой-то малозначащий храм, я, видимо, незримо понуждаемый всё тем же всеведущим и вездесущим Авалокитешварой, заглядываю в программу и обращаюсь к гиду с вопросом: «Это Бантей Срей»? Повисла пауза, гид, словно игрок в покере после неожиданного хода противника, прикидывал возможные комбинации и силу его карт. Если бы он сказал: «да, это Бантей Срей», я бы, скорее всего, пасанул, поскольку готовясь к поездке, хоть и читал о камбоджийских храмах, но их в Ангкоре столько, да с такими названиями, что запомнить трудно, а перепутать один с другим легче лёгкого. Но гид предпочёл другую тактику, риск был слишком велик, его могли бы уличить в явном мошенничестве. «Нет», - ответил он – «это.. я не запомнил названия, ну допустим… Сра Сранг» (в Ангкоре есть и такой объект). «А в моей программе» - делаю следующий ход я – «записан Бантей Срей». «А в моей его нет» - нашёлся, чем ответить гид. Наша игра зашла в тупик, и мы решили вскрываться. Он изучил мою программу – Бантей Срей есть, я его – Бантей Срея нет. Как, наверное, многие знают, в случае равенства комбинаций выигрывает казино, но… в группе нашлась ещё одна программа, всего одна! на целую группу!, с Бантей Срей. И гид признал своё поражение. Правда ему пришлось звонить в головной офис, Бантей Срей и Бантей Самре, указанные в программе, расположены довольно далеко от центральных храмов, километров двадцать, расход бензина не маленький, но деваться им было некуда, и оно того стоило.
Начали с Бантей Срея. Пожалуй, именно его я бы поставил на третье бронзовое место среди всех храмов Ангкора. Во-первых, он другого цвета, поскольку вырезан из розового (с оранжевым) песчаника, во-вторых содержит поразительной красоты и сохранности барельефы. Относится к другой эпохе - построен в конце десятого века при Раджендравармане II, исповедовавшим индуизм. Бантей Срей – название современное «Женская цитадель», название, данное ему строителями - Трибхуванамахешвара, означает "Великий Бог Тройного Мира", это кажется о Шиве. Теперешнее название храм получил, видимо, из-за барельефов апсар, выполненных с неподражаемым изяществом. С этими барельефами связана детективная история, в 1923 году будущий Де`Голевский министр культуры Андрэ Мальро похитил отсюда четыре апсары, на таможне был схвачен с поличным и приговорён к трём годам, из которых отсидел только один. По сравнению с Ангкор Ватом и даже Байоном Бантей Срей - карлик, точнее прекрасный малютка, запертый за тремя рядами стен, последние имеют размер 24 на 24 метра. За стенами три главные резные башни, по одной на каждый из миров и несколько строений поменьше, стены обильно покрыты барельефами, иллюстрирующими истории из Рамаяны, и изысканным орнаментом. Входы сторожат каменные воины обезьяньего бога Ханумана. Народ в Бантей Срей есть, но, конечно, гораздо меньше, чем в Ангкор Вате, поэтому есть возможность почувствовать себя, ну если не одним на планете, то хотя бы среди немногочисленных сподвижников. Из Бантей Срея мгновенно переносимся, тут нам и конь Авалокитешвара не нужен, в Бантей Самре. Как запомнил внимательный читатель, бантей означает цитадель, самре – это название малой камбоджийской народности. Существует легенда, как один из представителей этого народа стал камбоджийским монархом. Звали его Поу, был он простым крестьянином и умел выращивать самые лучшие на свете огурцы, огурцы эти очень нравились тогдашнему королю. Как то ночью королю захотелось этих огурцов буквально (и фактически) «до смерти». Не ставши дожидаться утра, король помчался на чужой огород, был принят за вора и убит хозяином. Поу, когда он понял, кого убил, зарыл труп в землю. Поскольку наследников у короля не было, при выборе следующего монарха положились на провидение – короля должен был выбрать Королевский слон, который выбрал и посадил себе на спину, как нетрудно догадаться, нашего перетрусившего Поу, то ли слон учуял запах прежнего хозяина, то ли тоже был неравнодушен к огурцам. Став королём, Поу откопал убитого им монарха и кремировал с необходимыми почестями. Бантей Самре находится за более внушительными стенами, чем Бантей Срей, несколько большего размера, и больше похож на типичный индуистский храм, поскольку имеет один главный купол-лотос. В отличие от шиваистского Бантей Срея, Бантей Самре посвящён Вишну, построен позже – конец одиннадцатого, начало двенадцатого века. Сохранность Бантей Самре, пожалуй, не уступает, а скорее превосходит сохранность Бантей Срей. Во всяком случае, выдернутые там с корнем воинствующими буддистами лингамы, тут кое-где присутствуют. Народу ещё меньше и одним на планете почувствовать себя можно. Во время переездов от храма к храму наш гид развлекал нас не только средневековыми легендами, но и легендами современными. Например, говорил, что обслуживал приезжавшее сюда семейство Лужковых. К Юрию Михалычу проникся искренним уважением и симпатией – простой, открытый, а вот Батурину на дух переносить не мог, хотел отказаться и от туробслуживания этой семейки, и от их чаевых, но вняв слёзным мольбам всего руководства фирмы, скрепя сердце, согласился довести дело до конца. Кроме сочинений на свободные темы гид также давал и развёрнутые ответы на заданные туристами вопросы. Не обошёл и острой темы о времени правления Пол Потом. Тема слишком тонкая и сложная, чтобы мы разобрались тут с ней основательно, поэтому просто приведу, не комментируя, точку зрения гида. Призрак коммунизма, вдоволь набродившись по Европе, основательно потоптался и в Азии, а в Камбоджу попал вместе с отрядами Вьетконговцев. Началась гражданская война, а закончилось массовыми репрессиями (так оно всегда и бывает). Была истреблена лучшая часть нации, остались по выражению гида «одни дубари». Где же подхватил он это словечко, уж не из рассказов ли ЮрьМихалыча о своей отставке?! Однако делать козлом отпущения одного Пол Пота, по мнению гида, тоже неверно, его вытеснили в джунгли и травили люди, оставшиеся у власти, у которых руки были тоже по локоть в крови. Короче хрен редьки не слаще, а коррупции при Пол Поте было меньше, а сейчас даже детей в школе не выучишь, если учителя не подмажешь.
Все запланированные программой объекты осмотрены, и мы направляемся из Ангкора в Сиемрип. Как известно, у туриста есть три главные потребности, всё остальное вторично: фотографировать, отправлять естественный надобности и тратить деньги. И если с первой потребностью разобрались на славу, то удовлетворять остальные нас везут в солидный сувенирный магазин с кондиционером. Похоже, туда возят все тургруппы, буквально перед нами магазин принял целый автобус французов. Наши покупали не очень активно, основное внимание уделили спиртному, которое в магазине было почти по dutyfreeстским ценам, а французы затарились более основательно. «Смотри» – говорит мне жена – «французы понабрали каменных бюстов. Может и мы чего-нибудь такое купим». В магазине было много разных поделок по Ангкорским мотивам. «Так это их национальная традиция» - остудил приобретательский пыл жены я – «тащить из Камбоджи статуи и барельефы». Вечером нас ждало ещё одно обязательное камбоджийское развлечение - танцы Апсар. Посадили за низкие, как и положено в Камбодже, столы с яствами, сидеть долго на полу дело для европейцев непростое, поэтому под столами ниже уровня пола были сделаны специальные незаметные отверстия для ног – и этикет не нарушается, и спина не устаёт. Представление, как и еда, в целом понравилось, что-то отдалённо напоминающее подход Бориса Эйфмана, не непрерывное движение, а фиксация танцевальных поз, пожалуй, только музыка чуть резковата и немного давит на уши. Следующим утром мы покидали Камбоджу. Продажные пограничники, подержав в качестве мелкой мести немного дольше тех, кому они же не поставили без дополнительной мзды въездной штамп, вынуждены были снова не солоно хлебавши пропустить всех. Мы вылетали в Сайгон.