Объектов Всемирного наследия Юнеско на территории России не очень много – 29, это если не считать крымский Херсонес. Чтобы не было недопонимания – это не я не считаю Крым российским, Юнеско. Из них 12 – нерукотворные природные объекты, в списке девственные леса Коми, Байкал, вулканы Камчатки, Алтайские горы, Западный Кавказ, Центральный Сихотэ-Алинь, Убсунурская котловина, остров Врангеля, плато Путорана, Ленские столбы, ландшафты Даурии и Куршская коса, о которой и пойдёт речь. Отошедшая вместе с Калининградской областью по результатам Второй мировой к нашей стране коса своим названием была непривычна славянскому уху и неудобна славянскому языку, поэтому сперва именовалась местными жителями Курской, причём не только в устной речи, но и в печатном слове. Потихоньку попривыкли к правильному названию, образованному от племени куршей, живших на Балтийском побережье в легендарные (5-16 века) времена. От них своё название ведёт не только самая большая в Балтийском море коса, но и латышская Курляндия. Когда-то грозный народ, бившийся на равных с викингами, говорят, в 12-м веке в церквях Дании самой популярной молитвой была: «Боже, спаси нас от куршей!», а позже с крестоносцами Ливонского и Тевтонского ордена, курши были без остатка ассимилированы более исторически удачливыми литовцами и латышами, оставив едва заметный след в их языках и топонимах.
           Кроме Куршской косы на Балтике есть ещё две, менее известные: Балтийская, которую Россия делит с Польшей, и Хельская, целиком принадлежащая полякам. Длина Куршской косы – 98 км, это столько же, сколько Балтийская и Хельская косы вместе взятые. Куршская коса идёт от нашего Зеленоградска до литовской Клайпеды, так что владеем мы этим природным заповедником совместно с литовцами, примерно на равных, пограничный столб на 49-том километре поставили. По историческим меркам наша коса – ребёнок, собственно, как и Балтийское море, образовавшееся, если не вдаваться в подробности, в результате таяния ледника по окончании последнего Ледникового периода. Примерно пять тысяч лет назад случайным образом солнце, воздух и вода, словно лучшие друзья, сначала намыли песка, отделив от Балтийского моря Куршский залив, а потом уже обильно засадили образовавшуюся сушу хвойными деревьями и другими растениями. Позже в этот процесс активно вмешался человек, где помогая природным силам, где мешая, и битва эта продолжается с переменным успехом, и конца ей не видно.
Первыми «активными эксплуататорами» косы стали рыцари Тевтонского ордена, используя её как почтовый тракт, соединивший два их орденских замка Кёнигсберг и Мемель, теперешнюю Клайпеду. По этому тракту в более близкие нам времена прусская королева Луиза бежала, сломя голову, от вторгшегося в Пруссию Наполеона. Рыцари – народ суровый, но любящий порядок, поэтому вырубать лес и пасти скот на косе стали только в «послеорденские» времена, что едва не привело в 19-том веке к экологической катастрофе. Но на пути гулявших по косе безконтрольно песков встал считавший, что и один в поле воин, человек, Вильгельм Франц Эфа, посвятивший 40 лет своей жизни делу укрепления песчаных дюн косы с помощью лесных посадок и специальных флешей из брёвен и веток. Его должность официально называлась дюнный инспектор, а плодотворная деятельность награждена дарованием дворянства. Сегодня его имя носит самая большая (64 метра) на Куршской косе, да что там на косе – в России, песчаная дюна, даже не смотря на то, что словосочетание Песчаная Эфа как-бы уже занято довольно ядовитыми песчаными пресмыкающимся.
       Если перевести «Куршская коса» на немецкий, получится что-то типа «Курше неринг», Нерингой называют Косу и литовцы, справедливо, владея половиной Косы, они взяли себе и половину названия. Так получилось, что своё личное знакомство с Косой я начал именно с литовской стороны, отдыхал с родителями в Доме Отдыха местечка Нида, центра Неринги, несколько раньше эти места посетил и даже построил там летний домик Томас Манн, тогда тут существовала целая колония модных художников импрессионистов, экспрессионистов и натуралистов. Не знаю как Манна, а меня больше всего поразило обилие мужчин и женщин в шортах, в те годы «наши люди» не только в булочную на такси не ездили, но и шорты категорически не носили, в них только английские колонизаторы с телеэкранов над неграми измывались. Несколько другой, но не менее интересный отдых предлагали в советское время и калининградские власти. На 16-том километре косы была организована турбаза «Дюны», каждое мало-мальски крупное городское предприятие построило здесь за счёт собственных средств некоторое количество деревянных домиков, в которых и отдыхали работники, а чаще администрация, этих предприятий. Отдых был по теперешним временам спартанский: готовка на дровяных плитах; кастрюли, котелки, топоры и поленья выдавались. Зато свежий воздух окружающего тебя соснового бора с земляникой и грибами, рассветы и рыбалка на заливе, купания и закаты на море, а ещё бесконечные песчаные пляжи. С культурной программой, правда, было похуже. Это на литовской стороне ночная жизнь бурлила, а на нашей кинопередвижка в клубе с ограниченным набором фильмов, среди хитов «Тучи над Борском» и «Мужчины на одно лицо». В эпоху перемен курортные домики были сначала национализированы, перейдя под крыло областного начальства, потом приватизированы и без должного внимания и финансового вливания быстро обветшали. Сейчас турбаза влачит жалкое существование, не выдержав конкуренции с многочисленными, внезапно выросшими как грибы на косе по осени частными отелями. Поскольку имею жильё в шаговой доступности, правда, прошагать иногда приходится немало, в этих отелях на косе ни разу не останавливался, ничего о них не знаю, потому и писать о них не буду, а буду писать большей частью о природных достопримечательностях.
На нашей стороне косы имеется, ещё с немецких времён, три населённых пункта Лесное, бывшее Sarkau, Рыбачий, у немцев Rossitten, его ещё крестоносцы в 1372 для защиты от куршей и прусов заложили, и Морское или Pillkoppen. При большом желании и некоторых физических навыках российскую часть куршской косы можно пройти за день – чуть больше 40 километров, можно идти по шоссе или берегом моря. Я разок такое путешествие проделал, но довольно напряжно, и с какого-то момента уже не до осмотра встречающихся на пути достопримечательностей, поэтому читателю предлагаю более «лайтовый» вариант. Мысленно разбиваем косу на три части, и осматриваем за три пешеходные экскурсии, такой вариант оказался под силу даже моей дочери подростку.
              Первая экскурсия, пожалуй, самая интересная. Рано утром садимся на рейсовый автобус и едем из Зеленоградска, раскинувшегося у основания косы, до Морского, стоящего почти у самой российско-литовской границы. Первое упоминание о рыбацком поселении на этом месте относится к 1532 году, жителем пришлось несколько раз менять дислокацию своих домиков – засыпало песком, и только после предпринятых Францем Эфой услий такая угроза исчезла. Сам посёлок нас мало интересует, рядовая застройка, поэтому двигаемся к озеру Лебедь в соответствии с указателями, в которых оно названо уникальным, эолового (с помощью ветра) происхождения. Это самое очаровательное озерцо на косе когда-то представляло собой небольшую бухточку залива, но постепенно, как соседняя Литва от питающей её России, отделилось от большой воды песчаной перемычкой и зажило своей собственной жизнью. Иногда в него залетают и в нём плавают птицы, среди которых, разумеется, и лебеди. Кроме вида на озеро со смотровой плащадки наслаждаемся открывающейся ширью, синью воды, желтизной песка, сосновым воздухом, видом и запахом цветущих растений, на нашем календаре лето, симбиозом мхов и лишайников с другими растениями.
До следующей достопримечательности пройти нужно несколько дольше, порядка четырёх километров по шоссе. Это вполне нам по силам, вон даже гусеницы, сцепившись паравозиком, невозмутимо двигаются в том же направлении. Количество этих гусениц, с погодой им необычайно певезло, потрясает, похоже, что последнее слово в битве насекомых с млекопитающими ещё не сказано, и их гонимые отвсюду империи периодически наносят ощутимые ответные удары. Не прошло и часа, а мы уже сворачиваем на сколоченный из сосновых досок настил, ведущий нас к главной дюне Эфа. Перед нами всё тот же сине-зелёно-жёлто-белый пейзаж из воды, растений и песка. Песка, правда, побольше, причём настолько, что для его сдерживания сконструированы из высохших веток клетки-флеши. Бросив взгляд на гладь залива, замечаем небольшое рыбацкое судёнышко и лодку. Труженики моря поглощены, нет не пучиной, а своим нелёгким занятием. После войны коса специально была заселена рыбаками из Астрахани, Архангельска и Кубани. Организовалось три рыболовецких колхоза «Путь к коммунизму», «Заря Кубани», «Труженик моря». Путь к коммунизму завёл в болото, заря Кубани быстро потухла, и только настоящие Труженики Моря, изброздив на своих баркасах Куршский залив, подзаработали деньжат, вышли в открытую Балтику, а потом, став коллективным миллионером, в Атлантику на новеньких океанических траулерах, которые во времена перестройки и Ельцинского беспредела были проданы за копейки всяким проходимцам или (а часто и) порезаны на металлолом. Тем не менее, Труженики моря, руководствуясь ёмко высказанной Высоцким максимой «Ведь нас не сломила стихия, так голод ли сломит ли нас»! не сдались, выжили и продолжают сегодня своё уже довольно скромное существование.
Со смотровой площадки можно углядеть прячущиеся в зелени красные крыши - это посёлок Морское. На этой смотровой площадке нужно не только смотреть, но и слушать. Если повезёт с ветром, можно услышать как «поют» пески. Не скажу, что мелодия изысканная, кому-то нравится, кому-то нет, деревьям точно нравится, поскольку они под неё пускаются впляс. Не верите, давайте проверим, наш следующий объект «Танцующий лес», это ещё пять километров по асфальту. «Танцующий лес» это уже не досташееся нам от прежних хозяев наследство, а чисто советское детище. В 1961 году с целью укрепления дюны Круглой высадили на этом месте сосны. То ли саженцы оказались дефектные, то ли, как в этом году, массово размножились гусеницы и понадкусывали сосновые почки (это основная версия), то ли ветра дули в разные стороны, но деревья стали расти как-то не так как обычно, не прямо, а извиваясь, некоторые даже пытались в спираль закручиваться. В результате и возник этот «Танцующий лес», который раньше чаще именовали «Пьяным». Нам с дочерью это название показалось более подходящим и всю дорогу до Рыбачьего, последнего пункта нашей первой экскурсии, ещё три киллометра, мы шутили по этому поводу: «Вон то деревце явно “навеселе”», «рядом с ним под градусом», «это изрядно перебрало», «а та куча (на собранный лесничими в штабеля сухостой) вообще “в дрова”».
Рыбачий – центр российской части косы, самый крупный посёлок, население, как зафиксировано в 2011 году, 1001 человек. Заглянув в фирменный магазинчик «Тружеников моря» и прикупив свежекопчёной рыбки, пообедать отправились в кафе, гордящееся тем, что принимало самого Владимира Владимировича. Когда семейное положение нашего Верховного было более определённым, он часто прилетал в область, как говорится, «к тёще на блины». Не знаю, какими блинами его потчевала тёща, а здешние угостили, и заслужили высоких похвал, блинами с земляникой. Блины мы брать не стали, землянику сами в лесу нарвём, а вот от свежежареного судачка отказаться не смогли.
Вторая треть косы менее богата на достопримечательности. Совсем рядом с Рыбачьим (32-й километр) расположен туристический маршрут или, как это принято сейчас называть, экологическая тропа, именуемая Высотой Мюллера. Это самая высокая точка (44 метра над уровнем моря) дюны Болотной – калька с немецкого Брухберг, названа в честь главного кёнигсбергского лесничего Людвига Вильгельма Мюллера, занимавшегося лесным хозяйством Восточной Пруссии вообще и Куршской косы в частности. Это под его чутким руководством трудился Вильгельм Франц Эфа. В укреплении косы в этом месте Мюллер принимал участие лично, поскольку место это знаковое. Именно отсюда коса начала своё формирование, здесь её самая древняя часть, бывшая когда-то всего лишь островом. Дорожка, проложенная между вековых сосен и елей, приводит к деревянной вышке, это смотровая площадка, с неё можно увидеть и Балтийское море и Куршский залив, а также озеро Чайку, немцы называли его Мёйвенбрух - Чайковое болото, значительно уступающее по красоте озеру Лебедь. Да и открывающиеся с высоты Мюллера виды менее трогают, чем пейзажи высоты Эфа, может быть, изучение косы нужно было начать с этого куска, руководствуясь принципом «идти по возрастающей», известном также в народе, как завет «не понижать градус», но как вышло, так вышло.
                 Между турбазой Дюны (16-й километр) и высотой Мюллера расположен полевой стационар биостанции (23-й километр), изучающей сезонную миграцию птиц. Птиц на Куршской косе много, 262 вида, из них сотня тут гнездящиеся, остальные – перелётные. Именно Куршскую косу птицы из Скандинавии и Северо-Запада России избрали местом транзитной посадки в период их перелёта на зимовку в Африку и обратно по так называемому Беломоро-Балтийскому пути. В сезон пролетает чуть не миллион птиц ежедневно, а то и больше. Среди этих лётчиков-перелётчиков зяблики, чижи, скворцы, юрки, корольки, пеночки, синицы, кулики, дрозды, ястреб-перепелятник, ушастая сова. Водоплавающие, всякие утки-чайки-лебеди при благоприятных условиях тут и зимуют. Есть ещё и такие, серая цапля, например, которые на косе проводят не зиму, а наоборот лето. Для изучения этой миграции в Росситене (будущий Рыбачий) в 1901 была создана орнитологическая станция для кольцевания птиц, первая в мире. Именовалась станция «Фрингилла» в честь зяблика, так звучащего по-немецки. Птиц ловили следующим образом: насыпали корм, птицы слетались в эту бесплатную столовую, тогда сверху набрасывали сети. Сейчас орнитологи действуют хитрее, понасмотревшись на сохнущие на солнце орудия лова местных рыбаков, они расставили сети и неводы на птиц. Ничего не подозревающие птицы попадают в пространство, огороженное громадными сетками, далее летят по длинным рукавам, типа рыбацких неводов-тралов и оказываются в тупиках, из которых им уже не выбраться. Птиц вынимают из этих ловушек, измеряют, кольцуют и выпускают. Поскольку направление миграции зависит от сезона: осенью птицы летят на юг, весной на север, описанных хитроумных ловушек тоже две, направленные в противоположные стороны. Разумеется, так ловят мелких птиц, крупных поймать можно только старым дедовским способом на приманку. Биостанция ведёт счёт своим рекордам: наибольшее количество пойманых птиц за день – 9 тысяч, за время работы биостанции с 1957 года переловили более 3 миллионов, примерно 250-ти видов. Кроме обычных транзитёров попадаются и экзоты, среди которых удод, коростель, бурая и зелёная пеночки. Полевой стационар работает семь месяцев в году с апреля по октябрь, в этот период его можно посетить и увидеть птичьи сети своими глазами. Самих же птиц лучше высматривать в других местах и тут уже как повезёт, коса не зоопарк, не музей, где экспонаты располагаются строго над табличками. Заметим, на маршрутах косы информационных табличек, рассказывающих о её обитателях, много, а вот, чтобы увидеть самих обитателей, нужны терпение, внимание, нехоженые тропы и, конечно, удача. Самая крупная птица косы, которую встретить на косе достаточно просто, – серая цапля. Питается она исключительно животной пищей, а потому обилие рыбы в Куршском заливе это то, что цапле надо. Её можно увидеть, притаившуюся в прибрежных камышах или перелетающую из одного уловистого места на другое. Среди цапель попадаются и гурманы, предпочитающие пресноводной рыбе морскую, а потому иногда цаплю можно встретить и на морском побережье. Цапли живут обычно колониями, есть такая и на косе, где говорить не буду, чтобы лишний раз не тревожить их покой, хотя внимательный путешественник сам найдёт по доносящемуся до него шуму или по обилию кружащих над гнездовиями птиц.
Если после осмотра полевого стационара биостанции, мы выберемся на побережье и пойдём берегом моря, цаплю встретим вряд ли, а вот кого увидим, кроме белых чаек, точно, так это прямых конкурентов цапель за рыбные ресурсы - чёрных бакланов, либо ныряющих за добычей, либо сушащих свои крылья на волнорезах. Не так давно стал залетать к нам один экзотический вид уток – лутки, эти родственники гоголей имеют эффектное бело-чёрное оперение, селезни с хохолком, самки менее броски. Лето лутки проводят в более северных широтах, а межсезонье у нас на косе. Весной шумны, крикливы, устраивают брачные игры и состязания за обладание «прекрасной дамой», зрелище любопытное. Лутки держатся стаей, а их дальняя родственница чомга из семейства поганковых предпочитает одиночество, от уток чомга отличается более длинной и тонкой шеей. Ближе к лету уток сменяют маленькие юркие кулики – такие длинноносые птицы, вечно сующие свои клювики в принесённую морским прибоем органику. Держатся небольшими стайками, штук по 5-7. Видов куликов огромное множество, на косе встречаются вальдшнепы, кроншнепы, черныш, перевозчик, галстучник, травник, малый зуёк, большой веретенник, кулик-сорока, а также кулик с экзотическим именем фифи, это самоназвание, так он представляется при встрече. Надеюсь, читатель не потребует у меня объяснений, чем один вид отличается от другого, ибо исполнить эту просьбу я не в состоянии.
                    С водными и околоводными птицами разобрались, нужно сказать несколько слов о лесных. Дятлов и других обычных обитателей лесных чащ трогать не будем, упомянем более-менее редких и экзотических. Пальма первенства у орлана-белохвоста, не путать, хотя они близкие родственники, с символом Америки, угнездившемся на её гербе, орланом белоголовым. У некоторых биологов была идея объединить этих орланов в один вид, но американские орланы, ястребы по натуре, в одностороннем порядке разорвали соглашение и вышли из договора. Орлан-белохвост четвёртая по величине хищная птица Европы, после чёрного грифа, ягнятника и белоголового сипа. Занесён в Красную книгу России, среди почётных титулов звание «птица 2013 года», присвоенное Союзом охраны птиц России. Птица, не смотря на размеры, пуглива, осторожна, поэтому увидеть её вблизи, а тем более сфотографировать, практически невозможно. Я видел пару раз издали, примерно в одном и том же месте, но когда приходил туда с фотоаппаратом, по закону подлости орлана там не оказывалось. Исполнять роль щуки, чтобы в небесном океане всякие зяблики-пеночки не дремали, орлану помогают младшие братья по семейству ястребиных: канюки, ястребы-перепелятники, а также представители соседнего отряда соколы. Увидеть их вблизи тоже проблематично, да и вид из-за защитной окраски у них, прямо скажем, не броский, а вот их полётом можно залюбоваться, то они описывают неторопливые круги, то как бы зависают над одним местом, и только по лёгкому дрожанию перьев крыла можно догадаться, что подобное зависание стоит птице немалых усилий. С результатами таких баражирований иногда сталкиваешься на лесных тропах – разбросанные кучки перьев, всё, что осталось от зазевавшихся малых птах, которым не повезло.
Ещё живёт на косе семья воронов, не путать с вездесущими ворОнами, это разные виды. Английские родственники наших куршских воронов служат - сторожат Лондонский Тауэр, наши же на вольных хлебах, их частенько можно видеть на морском побережье, курсирующих в надежде, что море выбросит на берег что-нибудь для них вкусненькое, рыбки или ещё чего покалорийнее, щадя чувства читателя, что именно рассказывать не буду. Отличить ворона от вороны можно по характерному клюву с горбинкой, чуть большему размеру и чуть более чёрному да с фиолетовым отливом оперению. Не знаю, жили ли вОроны на косе во времена куршей, но ворОны жили точно. Курши их ловили, солили, коптили и ели, из-за чего появившиеся тут позже немцы обзывали куршей «кусателями ворон». Популярный в последнее время в области ретро-тренд способствовал появлению в меню некоторых Калининградско-Кёнигсбергских ресторанах блюда «Куршская ворона», гурманы утверждают - съедобно, поскольку ворону там имитирует кролик. Так что любителям экзотической пищи стоит подумать, брать ли эту «ворону» или лучше остановиться на блюдах, приготовленных, скажем, из мяса косули или кабана. Кстати, кабаны и косули на косе водятся и в большом количестве, поскольку охотиться там категорически запрещено.
                  С кабанами туристы чаще всего встречаются на маршруте «Танцующий лес», там они почти ручные, выходят вместе со своими поросятками к людям не таясь, поскольку привыкли угощаться подачками. Несколько лет назад в граничащей с нами Польше объявилась свинная чума, и засланный из Москвы на губернаторство казачок Алиханов начал рубить словами словно шашкой: «По Куршской косе наше мнение – нужно уничтожить кабана полностью»; «Если там будет заражён хотя бы один кабан, то все кабаны будут заражены, а это значит, что любые другие животные: олени, косули, лоси, лисы — все, кто угодно, являются автоматически разносчиками…» Потом всё взвесил и, как и положено хорошему руководителю, решил обобщить и углубить: «Историю с кабанами в Калининградской области надо зачищать полностью и если не под ноль, то что-то близкое к нулю». Время лечит, постепенно всё устаканилось, тем более губернатор узнал, что кабаны не люди, за продуктами в Польшу не ездят, с представителями Евросоюза не контактируют, хотя некоторые человеческие слабости им не чужды. Любят, например, отдохнуть на морском побережье, так что ранние пташки - любители скандинавской хотьбы, которых развелось последнее время на косе не меньше чем кабанов, во время своих утренних предрассветных прогулок по морскому берегу изредка могут наблюдать кабанчиков, любящих попить солёной водицы и удирающих в следующее мгновение прямо по песчаным склонам от застигнувших их врасплох посетителей. Выползающие к морю в более поздние часы курортники о кабаньих посещениях могут судить только по характерным раздвоенным следам, оставленных животными на мокром песке. С кабанами, конечно, можно встретиться не только на морском берегу, но и в лесной чаще. Как-то я, собирая дары леса, столкнулся нос к носу (ну или к пяточку) с целым кабаньим стадом. Не стану преувеличивать свою храбрость, со скоростью света пришла мысль: драпать, сломя голову. Специалисты, кстати, не советуют – убежать не получится, кабану догнать человека дело плёвое. Вот и мне убежать не удалось, кабаны с околозвуковой скоростью помчались от меня первые. Была у меня с кабанами ещё одна встреча, когда первым ретировался я. Шёл по тропинке совсем рядом с Зеленоградском, ей довольно часто пользуются собачники. В предрассветном тумане неясно читались несколько тёмных силуэтов, сначала подумал - собаки, потом понял, пара взрослых кабанов с выводком, причём кабанята были ко мне ближе, чем взрослые. Отвернул, но не назад, чтобы не сочли за бегство, а вбок. Биологи говорят, что кабан агрессивен только в двух случаях: защищая потомство и в период гона - ноябрь месяц. Кроме кабанов на косе с большой вероятностью можно встретить лис, их на косе около сорока, косуль больше, штук 90, но они пугливее, и встретить их сложнее. Как-то, утомившись от пеших прогулок, сел на поваленное дерево перекусить. Не успел прикончить первый бутерброд, как сзади послышался какой-то шум, и буквально на расстоянии вытянутой руки от меня через поваленное дерево перескочила косуля. Через несколько минут шум послышался вторично, тут я оказался проворней, успел встать и повернуться к источнику шума, казалось прямо на меня, а на самом деле за косулей, неслась крупная собака. Будем надеяться, не догнала, поскольку никаких душераздирающих звуков я больше не слышал. Менее экзотическими вышли у меня встречи с лосем, видел пару раз издалека, их на косе примерно два десятка. Несколько больше пятнистых оленей, но тут они не старожилы, завезли, не очень понятно зачем – своей живности хватает, в 2005. Среди почти неуловимых обитателей косы: барсуки, хорьки, енотовидные собаки, куницы, норки, выдры, горностаи. Достаточно много бобров, иногда бедолаг почему-то заносит на морское побережье, зайцев и белок, но встречей с ними читателя не удивить. Кроме птиц и млекопитающих, на косе, разумеется, обитают и земноводные с пресмыкающимися. Помню в погожий майский денёк шёл вдоль берега моря, шлёпая босыми ногами по набегавшим волнам, когда песочек сменился галькой, на косе есть такие места, я, чтобы не травмировать свои подошвы, решил обойти этот кусок лесом. Обуваться не стал, лесная тропинка успела прогреться и давала приятные тактильные ощущения, нужно было только не наступать на попадавшиеся по пути сосновые шишки. Навстречу мне шёл человек, такой старичок-лесовичок, он посмотрел на мои босые ноги с укором и спросил: не боюсь ли я змей. Ответив что-то неопределённое, я продолжил движение, думая, какая чепуха, никогда я тут змей не видел. Что бы вы думали, старичок оказался не простой, поскольку следующим на лесной тропинке мне встретился уж, но мы разошлись, друг друга не трогая. В другой раз, тогда я был в обуви, видел и небольшую гадюку. Вот такие возможны встречи, поэтому, чтобы не подвергать читателя опасности, выведу его из леса на дорогу, тем более за мной должок – экскурсия по третьему куску нашей Куршской косы.